История коммуны "Майское утро". Часть 2. Адриан Топоров в русской культуре

Продолжение серии публикаций. Ранее, 1 часть: Коммуна, ставшая легендой

Игорь Топоров

Адриан Топоров. Воспоминания о деде

* Статья впервые была опубликована в 2011 году с подзаголовком "К 120-летию писателя и просветителя"
в журнале "Барнаул", №3-2011, С. 72 - 87.

А.М. Махервакс. Портрет А.М. Топорова. Из фондов Николаевского краеведческого музея Мемориальная доска в честь Адриана Топорова в селе Верх-Жилино, Алтайский край Мемориальная доска в честь Адриана Топорова в г.Николаеве 2008. Игорь Германович Топоров на улице Топорова в селе Косиха Алтайского края Мемориальная доска в честь Адриана Топорова в Барнауле Степан Титов и Адриан Топоров С. Титов. Коммуна Майское утро в 1920 году. 1980 С.Титов. Первая мельница коммунаров

Подобно писателю К.Паустовскому, А.Топоров считал, что у него три родины: Белгородчина, Алтай и Николаевщина, что находится на Украине. Вот краткая биографическая справка.

А.Топоров - просветитель, писатель и публицист. Его жизнь и творчество охватывают почти весь ХХ век - бурный, до предела насыщенный войнами, революциями и другими важнейшими событиями.

А.Топоров родился в 1891 году в селе Стойло на территории современной Белгородской области. Здесь же окончил учительскую церковно-приходскую школу.

Культурно-просветительная работа этого незаурядного человека началась еще до Октябрьской революции - в Курской губернии, далее в г. Барнауле, а затем в алтайском селе Верх-Жилино. Здесь он стал организатором сельскохозяйственной коммуны «Майское утро». В местной школе в течение почти 20 лет он учил грамоте не только детишек, но и их родителей, дедушек, бабушек. А.Топоров создал в этом глухом краю богатейшую библиотеку, народный театр, небольшой краеведческий музей, хор и оркестр, виртуозно исполнявшие сложные классические произведения. А еще он организовал уникальные читки художественной литературы. Коммунары не только слушали произведения классиков и советских писателей, но и высказывали о каждой книге свои замечания, в которых скрывались зачастую глубокие мысли. Со временем накопленный материал вылился в книгу «Крестьяне о писателях», которая сделала имя ее автора известным не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.

А.Топоров прошел через лагеря и тюрьмы ГУЛАГа. Но не сломался - вновь занимался литературной и общественной деятельностью, писал учебники в разных областях знаний: игра на скрипке, язык эсперанто, русский язык. А в 1961 году в космос полетел Г.Титов, родители которого были любимыми учениками А.Топорова в коммуне «Майское утро». И начался «космический» виток его биографии.

А.Топоров – автор книг «Я – учитель», «Однажды – и на всю жизнь» (1980 г.), «Воспоминания» (1970 г.), «Мозаика» (1985 г.) и др.

Каким я вижу спустя годы фигуру А.Топорова и его роль в русской культуре?

Нам хорошо знакомо имя одного из самых знаменитых деятелей средневековой эпохи Возрождения – Леонардо да Винчи. Он был человеком, обладавшим огромным количеством талантов – художник (живописец, скульптор, архитектор), учёный (анатом, математик, физик, естествоиспытатель), яркий представитель типа «универсального человека» — идеала итальянского Ренессанса.

Может, прозвучит и нескромно. Но для меня – Адриан Топоров тоже немножечко Леонардо! Судите сами об его талантах! Учитель, писатель, музыкант, музыковед, театральный режиссер, чтец, оратор, журналист, эсперантист, библиофил и книговед, общественный деятель и т.д.

В двенадцатитомное издание «Истории СССР» (т. VIII, стр. 353, издательство «Наука», 1967 г.) А.Топоров вошел как селькор¹. В 1924 году таковых насчитывалось в стране 57 тысяч человек, в 1925 году - 190 тысяч человек. Это население целого города, равного, скажем, Бийску или Рубцовску. А выделен авторами знаменитого издания оказался лишь один – А.Топоров.

В «Краткой литературной энциклопедии» (т. 7, стр. 579, изд-во «Советская энциклопедия», 1972 г.) А.Топоров отмечен как писатель, публицист и педагог. И статья о нем располагается там на одной странице со статьей о гениальном Льве Толстом. Кто-то скажет, что это - просто по прихоти алфавита. Да и статья там совсем коротенькая. Таковым посоветую посмотреть старый художественный фильм «Доживем до понедельника» С.Ростоцкого. И когда учитель Мельников, которого сыграл великий киноартист В.Тихонов, на уроке истории рассказывает о лейтенанте П.Шмидте, он произносит такие слова: «Одиннадцать строк в учебнике. Мало?! Но ведь от большинства людей после смерти остается только тире между двумя датами!»

Скажу еще и то, что не раз слышал о Топорове от его знакомых и друзей: "наш украинский Солженицын"! Эти люди крепко и навсегда связали имя скромного педагога и писателя с именем всемирно известного литератора отнюдь не случайно, имея в виду не только несомненный литературный дар А.Топорова, но и определенные черты его характера, а также годы, проведенные им в ГУЛАГе.

И в масштабах Алтайского края фигура А.Топорова просто гигантская.

И подтверждением тому - мемориальная доска в краевом центре на доме по ул. Никитина, 145 рядом с Покровским кафедральным собором, улица его имени в с. Косиха, памятный знак возле с.Верх-Жилино, фонды в местных архивах и музеях, многочисленные статьи о нем в СМИ, энциклопедиях, словарях и пр.

Губернатор края А.Карлин в своих выступлениях не раз упоминал имя А.Топорова, например, на торжествах по поводу столетия другого великого алтайского педагога С.Титова в апреле 2010 г. А что до его предшественника М.Евдокимова, то процитирую статью М.Руммер-Зараева «Одиночество власти», опубликованную московским журналом «Дружба народов» (2006, №9): «…для Евдокимова с его обостренным чувством местного патриотизма имя Топорова, наряду с именами Шукшина и Титова, было свято».

«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»

Так гласит известная всем поговорка. Среди людей, знавших или друживших с А.Топоровым – писатели А.Горький, К.Чуковский, В.Вересаев, Е.Пермитин, Г.Вяткин, В.Зазубрин, С.Залыгин, Б.Горбатов, А.Твардовский, М.Исаковский, А.Новиков-Прибой, скульптор С.Надольский, педагоги В.Сухомлинский, С.Титов, космонавт Г.Титов и многие другие великие люди.

А.Топорову посвящали свои книги разные авторы. Есть книги, написанные о самом Адриане Митрофановиче. О нем снимались фильмы: «Незримый пассажир» (на Украине в начале шестидесятых годов прошлого века), «Майское утро» - в Москве (в конце восьмидесятых). Автор последнего – Р.Сергиенко, прославленный украинский кинодокументалист, ученик великого А.Довженко, создатель фильма «Колокола Чернобыля».

И все-таки – Адриан Топоров – это, прежде всего, Учитель с большой буквы.

Иначе не полетел бы в свой знаменитый полет космонавт-2 Герман Титов, а книги писателя А.Топорова утонули бы в безбрежном океане чужих литературных трудов.

В.Глотов, публицист: «Мы можем с уверенностью сказать: в лице А.М.Топорова мы имели, по существу, первого советского просветителя, причем такого масштаба, превзойти который не удалось никому… Идея приобщения народа к мировой культуре была воплощена Топоровым на небольшом пространстве, но столь блистательно и глубоко, что до сих пор поражаешься тому, чего может достигнуть один человек!». ²

Со слов самого А.Топорова, девизом всей его учительской работы было - «КТО ИЩЕТ – ТОТ ВСЕГДА НАЙДЕТ». И он искал и искал.

К примеру, в 20-х годах по всей молодой советской стране гремел «американский» метод обучения детей речи, т.е. целыми словами. Кто не был согласен с ним, автоматически попадал в разряд врагов страны и контрреволюционеров. Казалось бы – промолчи и делай по-своему, а еще лучше – делай, как все. Не таков был А.Топоров. Он усовершенствовал предыдущий «звуковой» метод, существовавший еще в царской России, и его правильность до хрипоты отстаивал на различных учительских конференциях, называя «американку» не иначе как шарлатанством. Свою правоту он доказал – районная комиссия с изумлением обнаружила, что дети у Топорова учатся читать и писать намного быстрее, и делают это на порядок лучше. Зато сам он на много лет вперед получил ярлык «КР», что, как раз, и означало - контрреволюционер.

А.Топоров так писал о своем учительском кредо: «В школе «Майского утра»… теоретическая учеба ребят связывалась с трудом, играми и физкультурой. Труд был основой учебы и воспитания… Ребятам выделили особое многоотраслевое сельское хозяйство с подсобными мастерскими… Преподавание основ наук, соединенное с постоянным воспитывающим (а не батрацким!) трудом, просто и естественно приучало молодежь к порядку, аккуратности и исполнительности. И для меня, и для взрослых коммунаров в то время показалось бы чрезвычайным происшествием нарушение школьниками учебной или трудовой дисциплины. За 12 лет моей работы в коммуне я не знал ни одного случая нарушения этой дисциплины моими воспитанниками».

А.Топоров где-то вычитал, что наименьшее количество уголовных преступлений совершают люди из мира искусств. «Школа без искусств – мертвый дом... Мои ученики рисовали, лепили, моделировали, делали аппликации, изучали ноты, пели в хоре, в дуэтах, трио, соло; играли на разных струнных музыкальных инструментах…; вышивали, инсценировали рассказы, декламировали, …ставили спектакли, …выступали с публичными докладами, устраивали конкурсы на лучшего чтеца и декламатора, литературные суды и споры, читки художественных произведений и критику их; выпускали школьные стенгазеты и журналы... Я и сам охотно лепил в классе вместе с учениками. Это подзадоривало их. Лепке учил школьников и долго гостивший у меня в 1929 году скульптор С.Надольский, автор знаменитого памятника «Героям 1812 года», поставленного в Кутузовском сквере города Смоленска…».

По свидетельству С.Титова, он был «следопытом детских душ, постоянно искал, на что может отозваться детская душа, и ради этого делал все возможное». Вспомним знаменитый роман Б.Акунина «Азазель» из фандоринского цикла. И рассказ об учебном заведении леди Эстер, где воспитание строилось на принципе – не бывает не талантливых детей. Сильные стороны тех детишек совершенствовались до блестящих результатов. Только это – писательский вымысел, а в школах А.Топорова так было взаправду.

Нельзя сказать, что учитель А.Топоров все тогда делал образцово, не совершал ошибок, не придерживался подчас неверных взглядов, не действовал прямолинейно. Так, однажды он написал полемическую статью, в которой доказывал, что пора бы заменить школьные учебники школьной газетой. Он был сыном своего времени, случалось, и сплеча рубил, и был излишне самонадеян, категоричен, скор на выводы, но в главном он оставался убежденным просветителем, народным учителем; у него и тогда было, и сегодня есть чему поучиться. Не случайно в наши дни во многих учебных заведениях России изучается методика учительской деятельности А.Топорова, его имя нередко упоминается в одном ряду с именами К.Ушинского, А.Макаренко и В.Сухомлинского, а школу коммуны «Майское утро» иногда сравнивают с яснополянской школой Льва Толстого.

Вершин в самых разных сферах человеческой деятельности А.Топоров добился, будучи выходцем из беднейших слоев общества.

И это – принципиальный в наши дни момент, ибо многие ребята, родившиеся в небогатых семьях, зачастую заранее ставят крест на своих юношеских мечтах и амбициях. Они говорят при этом, что в жизни им никогда не удастся добиться ничего путного, ибо у родителей нет денег на их дальнейшее образование, компьютер, книги, оплату Интернета и т.д. И для таких ребят весьма поучительным будет мой рассказ о детстве писателя.

А.Топоров – выходец из крестьян-бедняков. На одну комнатушку с земляным полом - 15 душ. Зимой к ее обитателям добавлялись ягнята, утята, цыплята и т.д. Уже восьми лет от роду Адрияша плел лапти, в девять начал работать в поле. Учился в церковно-приходской школе в шести верстах от дома, а в 13 лет вопреки воле отца и дяди ушел из дома в село Каплино, где и окончил местную учительскую школу. А.Топоров писал об этом периоде жизни: «Мечтал ли я тогда об учительском поприще? Вряд ли. Тянуло ли меня к знаниям? Пожалуй, и этого нельзя сказать. Любознательность, конечно, была, но наставники наши делали все, чтобы убить ее на корню. «Светских» книг мы почти не читали, о газетах и журналах понятия не имели. Нас не учили думать, а учили верить, воображение преследовалось, поощрялась только память. Даже арифметические правила надо было запоминать без рассуждений, как молитву…»

Откуда же взялись у А.Топорова его поистине энциклопедические знания?

Приведу слова замечательного писателя Ю.Олеши: «Блажен, кто, начиная мыслить, охранен наставником». Таким человеком для А.Топорова оказался Л.Ешин. Они познакомились в 1910 году в тогдашней Курской губернии. Главной ценностью небогатой дворянской семьи Ешиных была старинная фамильная библиотека - тысячи томов художественной и научной литературы. Отец Л.Ешина – майор русской армии, боевой товарищ писателя Льва Толстого по Крымской войне, состоявший с ним в переписке. Сам Леонид Петрович был эрудитом. Он хорошо знал В.Короленко, Н.Михайловского, П.Лаврова и многих других знаменитых литераторов. Будучи юристом, блистал красноречием, изумительно декламировал, играл на сцене, пел, танцевал, писал картины акварелью и маслом. В этой семье было принято читать книги вслух и затем обсуждать их. Вот что писал А.Топоров: «Есть семьи, которые притягивают к себе окружающих… Приняли они и меня, как родного, и я увидел, какая чистая может быть жизнь, какие бывают споры без ругани и веселье без водки. … Только в этой семье я понял, для чего на свете писались и пишутся книги. Здесь начали меня по-настоящему просвещать, очищая мою голову от того мусора, которым набили ее две церковно-приходские школы…Книги, беседы, чтения, игры, вся атмосфера этого дома сослужили мне в будущем великую службу. Я ведь и сам учил впоследствии не только детей, но и взрослых, тоже читал книги вслух, тоже ставил с крестьянами спектакли... Заботясь о моем дальнейшем образовании, Леонид Петрович говорил: «Ты бедняк. Средств у тебя нет для продолжения учебы в гимназии, реальном или городском училище,… в духовные семинарии путь тебе тоже закрыт. Да и возраст не тот. Остается для тебя один путь: самообразование…»

И Адриан Топоров учился всю жизнь, а жизнь, в свою очередь, учила его. Приведем очередную выдержку из его воспоминаний: «Мы иногда недооцениваем возможностей самообразования, хотя всякое образование прежде всего «само», ибо научить человека ничему нельзя, он может только научиться, научить себя. Никто не гнал меня, надо мною не висели оценки, зачеты, экзамены, а мне трудно даже перечислить труды ученых и мыслителей, которые не просто прочитал я, но проштудировал самым добросовестным образом. Среди них были сочинения Дарвина, Тимирязева, Костомарова, Ключевского, Мечникова, Пирогова, Сеченова, Спенсера, Плеханова, Михайловского, Лаврова, Бебеля, Песталоцци, Ушинского, Руссо, Коменского… и, разумеется, книги Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писарева и десятки иных. О художественных произведениях уже и не говорю: я «проглотил» их без счета!.. Учитель – это отчасти артист, по самому роду профессии он оратор и должен правильно, живо, красиво говорить и читать… И я, сколько позволяли силы и способности, начал учиться ораторскому искусству. Добыл книгу "Школа чтеца", изучал сборники речей знаменитых адвокатов и политических деятелей – Кони, Плевако, Жореса… Сам себе давал уроки выразительного чтения, запираясь часами в своей комнате…»

Л.Ешин и уговорил А.Топорова на переезд в Сибирь, что круто изменило его судьбу. Он же ввел его в интеллигентские круги г. Барнаула, одного из крупных культурных центров этого края, пристрастил его к литературе, журналистике, театру и музыке...

Был в жизни Адриана Митрофановича и второй замечательный человек – священник Иннокентий Серышев. С ним А.Топоров познакомился уже в глухом алтайском селе Верх-Жилино, куда он вызвался по собственному почину ехать из Барнаула, чтобы «сеять разумное, доброе, вечное». Оригинал был этот батюшка. На воротах, заборах, наличниках его дома, и даже на церковной стене, на березах и соснах  висели странного вида плакаты, призывающие изучать «международный вспомогательный язык эсперанто, самый легкий язык мира, дружбы и братства народов». В молодости он окончил реальное училище и Томский политехнический институт. Владел шестью языками, играл на фортепиано, пел, запоем читал. Его дом был поистине музеем: на полках, в шкафах, на этажерках лежали археологические, ботанические, энтомологические, минералогические коллекции. Богатейшая библиотека содержала и дары эсперантистов со всего мира. Батюшка был труженик, трезвенник, одареннейший человек. Он способствовал продолжению самообразования А.Топорова, пристрастил его к изучению эсперанто. И тот мог, сидя в захолустном селе, переписываться с людьми, живущими по всей планете. Был даже принят в члены международной организации эсперантистов с центром в Женеве.

Судьба забросила И.Серышева после Октября 1917 года в Японию и дальше в Австралию, откуда он написал А.Топорову уже в 1961 году письмо на языке эсперанто. Они переписывались дальше, до самой смерти И.Серышева. Труды этого замечательного человека хранятся в Российской национальной библиотеке, в Колумбийском университете Нью-Йорка. Чего там только нет! Ведь он объездил всю Европу, всю Азию, говорил речи в лондонском Гайд-парке, был рикшей в Пекине, уличным торговцем в Токио, обошел с посохом всю Австралию. Есть в его книгах и главы о старом знакомце - А.Топорове.

Добавим, что А.Топоров никогда бы не состоялся как личность без таких качеств его характера, как природное трудолюбие, фанатическая увлеченность своим делом и стремление отдать всего себя людям. Так, в 1919 г. А.Топоров отказался ехать в Москву учиться в знаменитом институте красной профессуры - не захотел оставить своих учеников-коммунаров, впоследствии принесших всесоюзную славу своему учителю.

О работоспособности же Адриана Митрофановича можно складывать легенды, поскольку он работал по 14 часов в день и больше – до самой смерти, без единого выходного дня, чему я не раз бывал непосредственным свидетелем. Таким образом, у А.Топорова набралось целых 85 лет трудового стажа (помните, что в 8 лет он уже плел лапти), 76 лет учительского стажа (ведь настоящий учитель никогда, по большому счету, не выходит на пенсию!) и 72 года журналистского стажа.

Сложно добиться в жизни чего-либо стоящего, не имея крепкого тыла.

Жена А.Топорова - Мария Игнатьевна - была родом из богатой купеческой барнаульской семьи. Обладая приятной внешностью, она могла рассчитывать на прекрасную партию, но влюбилась в бедняка-учителя и уехала за ним в алтайскую глушь, не закончив обучение в гимназии и несмотря на отчаянные протесты родителей. Позже они помирились. Но вскоре Мария осталась без родных. Те из них, кто не сгорел в огне бесконечных революций и войн того времени, были сосланы в период сталинских репрессий на Соловецкие острова и умерли в ссылке или еще раньше - по дороге туда.

Только одна она одна, наверное, с двумя малышами на руках могла выдержать такого мужа, как Адриан Митрофанович. Ведь он работал даже не в 2, а в 3 и 4 смены без выходных, без отпусков (причем, получая зарплату за одну). И была она ему при этом не только женой, матерью его сыновей, хозяйкой, но и личным литературным секретарем, помощницей в коммунарских и других делах. Вот что об этом писал сам А.Топоров: «Моя жена научила коммунарок шить на машинке, вышивать по художественным рисункам, делать аппликации, выращивать цветы в комнатах и палисадниках, готовить вкусные блюда и кондитерские изделия, правильно ухаживать за новорожденными… Разруха, причиненная войнами и колчаковщиной, привела к тому, что по народу пошли и разные болезни, укоренилась чесотка. Косихинская больница не имела лекарств. Иван Алексеевич Носов и моя жена, руководствуясь лечебником доктора Рахманова, сами варили в котле противочесоточную мазь из смеси сала, серы и дегтя».

Кроме того, она прекрасно рисовала, вела эти уроки в школе. В семье Топоровых и сейчас есть рисунок «Березки», выполненный рукой С.Титова в 60-е годы прошлого столетия. Послав его супругам Топоровым, он сопроводил его письмом. Из него получалось, что в коммуне мальчонка Степан не выполнил по каким-то причинам задания Марии Игнатьевны – нарисовать березку. Но, будучи благодарен ей за уроки живописи, прислал невыполненный урок 40 лет спустя…

После войны между Адрианом и Марией Топоровыми произошла ужасная размолвка. А.Топоров вышел из сталинских лагерей и вернулся на родину – в Старый Оскол. Здесь он обнаружил пропажу всего своего литературного архива, уникальной итальянской работы скрипки и библиотеки в без малого 1,5 тысячи томов. Все это было уничтожено фашистами в период оккупации Белгородщины. Но, со слов своей сестры Екатерины, А.Топоров обвинил в произошедшем жену. Он не знал всех подробностей - Мария Игнатьевна имела всего лишь 15 минут на сборы, когда уходила из Старого Оскола с нашими отступающими войсками. Останься она дома – верная смерть. Ведь два ее сына с первых дней войны находились в рядах Советской Армии. Со своим батальоном М.Топорова прошла дорогами войны Россию, Украину, Прагу, Вену, Берлин… Но А.Топоров не прощал ее. Тогда вмешались сыновья. Они передали матери в армию, что их отца от жесточайшей депрессии может спасти только любовь к музыке. И она в Вене по случаю приобрела скрипку. Через сыновей передала ее в Старый Оскол. И – о чудо!! Оказалось, что это скрипка работы самого великого Амати!! Некоторое время спустя сыновья рассказали отцу, что на самом деле было с потерей его имущества в годы войны, и откуда взялась та скрипка. Вся эта романтическая история полностью описана Г.Топоровым³ в увлекательной повести «О чем рассказал архив». А супруги Топоровы с тех пор – до самой смерти Марии Игнатьевны – не расставались уже больше никогда.

Нельзя не сказать о таких чертах характера А.Топорова, как мужество, несгибаемая воля, умение идти в спорах и критике до конца, невзирая на лица.

А.Топоров был настоящим бойцом до самой смерти. Отсюда – его селькорство в молодые годы. И, наоборот, от селькорской юности окреп и закалился характер! Ведь писать в газету о недостатках на селе в те годы было далеко не безопасно для жизни.

Он был неудобен власть имущим. Во время читок литературных произведений крестьянам А.Топоров запросто мог сказать, что в основной своей массе молодая советская литература «в подметки не годится» литературе классической. Только он мог в 20-е годы читать детям на уроках и заучивать с ними наизусть стихотворения Мережковского, Есенина, превозносить им, как бессмертные, творения будущего Нобелевского лауреата Ивана Бунина, а в те годы политэмигранта из Франции.

Не боялся А.Топоров вступаться за людей, находящихся на подозрении у органов госбезопасности. Так, на Алтае до сих пор вспоминается история, имевшая там место в 20-е годы прошлого века. Тогда именно его яростное заступничество спасло от смерти известного публициста и учителя Кравцова, арестованного чекистами и обвиненного ими в государственной измене.

Будучи в начале 30-х годов на отдыхе в Феодосии, А.Топоров не удержался и вступил в борьбу с тамошними бюрократами, едва не погубившими многое из наследия великого художника И.Айвазовского. Именно после его гневной статьи в газете «Комсомольская правда» под названием «Толстокожие» городские власти Феодосии вынуждены были восстановить знаменитый фонтан «Доброму гению», увеличили пенсионное содержание вдове художника-мариниста Анне Никитичне и т.д.

Во многом из-за этих черт характера А.Топоров вынужден был в 1932 году под давлением районных и краевых властей покинуть столь любимый им Алтай. Гонениям и преследованиям он подвергался и дальше, работая в уральском городке Очер, в подмосковном Раменском. В 1937-1943 гг. А.М. Топоров прошел и «сталинские университеты» - 6 пересыльных тюрем и 2 исправительно-трудовых лагеря.

Чудом выжил, но остался и дальше верен себе. Приведу пример, связанный с именем упоминавшегося мною ранее писателя А.Солженицына.

В книге «Наедине» В.Коротича, известного поэта и публициста, есть весьма любопытное высказывание: «Сегодня храбрецов из прошлого очень много. Сегодня советских друзей у Солженицына не меньше, чем тех, кто недавно свидетельствовал, что лично носил на субботнике одно бревно с Лениным. Сегодня выгодно быть храбрым вчера. Отношения с современностью рискованнее».

Не таков, однако, был А.Топоров. В доказательство – рукопись его мемуаров, написанная в 1970 году и тогда же предложенная им ряду советских издательств. В них А.Топоров назвал писателя А.Солженицына «продолжателем заветов Льва Толстого и Достоевского в благородной борьбе за торжество правды, справедливости, совести и человечности» и с негодованием обрушился на литературных критиков, которые «беспардонно извратили его произведения, будящие разум и совесть читателя, и предали на «распятие» этого «рыцаря без страха и упрека». Нужно ли было для этого недюжинное мужество? Вопрос риторический! Это был, повторюсь, 1970 год - время самой оголтелой травли писателя со стороны властей.

В архиве семьи Топоровых имеется уникальная книга - поэма А.Твардовского «Василий Теркин» с его автографом на титульном листе: «Адриану Митрофановичу Топорову – с глубоким уважением и признательностью за добрые слова его дарственной надписи на книге «Крестьяне о писателях». А.Твардовский».

Это ответный дар крупнейшего советского литератора нашему земляку. В 1963 году в Новосибирске были переизданы «Крестьяне о писателях». Сотни надписей на собственных книгах сочинил А.Топоров тогда, но один из первых автографов отправился в Москву – в адрес главного редактора журнала «Новый мир».

«… Наша страна, - писал Топоров, - пережила две величайшие трагедии: Отечественную войну и сталинщину. Первая трагедия достаточно полно отражена в науке, художественной литературе и изобразительном искусстве, мимо второй они трусливо прошли. И только Вы оказались истинным рыцарем без страха и упрека, давшим на страницах «Нового мира» слово Солженицыну, Горбатову и др., чтобы заклеймить тиранию великого инквизитора… В знак моего благоговейного преклонения перед Вашей личностью – примите в дар этот простодушный труд – опыт крестьянской критики художественной литературы. А.Топоров».

В Государственном архиве Николаевской области хранится переписка А.Топорова и Г.Титова начала 60-х годов. В этих письмах Адриан Митрофанович горячо доказывал космонавту и члену Комитета по присуждению Ленинских и Государственных премий, что книга А.Солженицына «Один день Ивана Денисовича» достойна присвоения ее автору высшей литературной премии страны. Но тогдашним вершителям литературных судеб не хватило прозорливости и мужества. Награда досталось другому. А предсказания мудрого старика сбылись - с поправкой на то, что А.Солженицын стал лауреатом не Ленинской, а Нобелевской литературной премии, и слава его давно уже перешагнула границы бывшего Советского Союза.⁴ И теперь становится понятно, почему при жизни А.Топоров практически не был отмечен государственными наградами и регалиями, а в члены Союза писателей его приняли в возрасте… 88 лет (!!).

Еще одна черта его склада ума всегда поражала. Это умение А.Топорова мыслить нетривиально, предвидеть и найти новое, особенное.

Его опыт чтения произведений отечественной и зарубежной литературы в крестьянской аудитории с последующей записью критических высказываний, нашедший свое выражение в книге «Крестьяне о писателях», был и остается единственным в мире.

То же самое можно сказать еще об одном многолетнем труде – хрестоматии «Настольная книга скрипача». В ней были собраны на 567 страницах машинописного текста выдержки из высказываний почти 200 авторитетов в мире музыки, начиная с XVII века, о технических и психофизиологических приемах игры на скрипке. Ее уникальность признавали такие великие музыканты, как Д.Ойстрах. К сожалению, по воле издательских бюрократов она так и не увидела свет, «отправившись на пир архивным грызунам» - по выражению самого А.Топорова. Как и уникальные учебники по русскому языку и международному вспомогательному языку эсперанто.

Нельзя не отметить, каким блестящим рассказчиком был А.Топоров.

Людям старшего поколения, наверное, много скажет имя Ираклия Андроникова, более молодым – писателя и драматурга Э.Радзинского. Рискну утверждать, что как мастер устного слова А.Топоров был ровней этим знаменитым людям. По словам одного из литераторов, «его устная речь лилась, словно ручей из чистого источника, предельно грамотная. Он категорически осуждал сквернословие, но при этом любил называть вещи своими именами, иногда испепеляющими оценками».

Посему украинский поэт Э.Январев восклицал в одном из своих стихотворений, обращаясь к телевизионщикам: «Снимайте деда Топорова!» Увы – не снимали!..

О встречах А.Топорова и Г.Титова

В 1943 г. А.Топорова освободили из заключения в сталинских лагерях. Выйдя за ворота, по совету одного из лагерных старожилов он сломал деревянную ложку, прослужившую ему верой и правдой этих 6 ужасных лет, для того чтобы уже никогда не возвращаться в этот ад. Далее его направили в ссылку в одно из татарских сел. В 1944 г. власти смилостивились, отпустив А.Топорова на малую родину, в только что освободившееся из-под оккупации село Стойло. Но в 1947 г. он снова оказывается в ссылке - в Казахстане, в городе Талды-Кургане. И только еще два года спустя, наконец-то, заканчиваются его мытарства и бесконечные переезды. В 1949 году А.Топоров окончательно воссоединяется с семьей в украинском Николаеве, по месту службы старшего сына-связиста.

И, наверное, он уже никогда не оправился бы от перенесенных потрясений, несмотря на реабилитацию, последовавшую в 1958 году. Если бы не упоминавшийся выше полет в космос Германа Титова. Сам А.Топоров относился к переменам в жизни с иронией: «С этого момента моё незаметное имя прочно прилипло к космонавту-2 Герману Степановичу Титову. На 70-м году жизни я сразу стал «умным», нужным человеком»!

Но не к факту самого полета и личности космонавта, которого боготворил. И вновь откроем рукопись его воспоминаний: «…Понес пакет на почтамт утром в воскресенье 6-го августа 1961 года. Было тепло, солнечно. Иду обратно. Из раскрытого окна одного дома до меня донесся четкий голос радиодиктора Левитана: в космос полетел корабль «Восток-2» на борту с летчиком-космонавтом Германом Степановичем Титовым…

Я остолбенел: имя, фамилия и возраст нового космонавта были мне знакомы. Я и все члены моей семьи с волнением спрашивали друг друга:

- Неужели это – сын наших Степы и Саши Титовых?! Может быть, в СССР есть второй Герман Степанович Титов?!

Сидя у репродуктора, мы сгорали от нетерпения, ожидали сообщения краткой биографии героя. Минуты тянулись мучительно долго. Наконец мы услышали: это – он, да, он, наш Герман!! Сын моих славных воспитанников из «Майского утра» Степы и Саши Титовых! Волна неизъяснимой радости облила мое сердце. Ликовала и семья...

…И при личном свидании в Москве, и в печати Герман Степанович обещал посетить «духовного» деда в Николаеве. Приезд его тоже был – как снег на голову. Летом 1963 года космонавт проводил отпуск с семьей на киевском курорте Пуща-Водица. Под вечер 20 августа он на своей автомашине и подкатил ко мне. Один, без шофера. Без всяких регалий, без фуражки, в рубашке-безрукавке и в расхоженьких штанишках.

В то время я сидел у соседа на втором этаже дома. Поэтому я не видел первого появления космонавта в нашей квартире. Передаю слово очевидице – невестке Марии Михайловне:

- Юрий (муж) пришел с работы и лежал на кровати, читая книгу. Я мылась в ванне… Стук в дверь. Юрий крикнул «да»! Кто-то вошел в комнату. Я оделась и тоже вошла туда. На краешке стула сидит небольшого роста человек и поигрывает ключиком от автомашины. Спрашивает Адриана Митрофановича. Я смотрю на человека и думаю: к нашему деду всегда приходят учителя, артисты, писатели, музыканты, а зачем же к нему какой-то шофер?! Всматриваюсь в лицо: знакомое! Где-то я его видела, но не могу вспомнить - где! Говорю: Адриан Митрофанович наверху, у соседа. Позвать? – Позовите. – А как сказать, кто спрашивает? – Герман. – Какой Герман? – Титов… Батюшки!! Я – брык на стул. Юрий спрыгнул с кровати и заорал: - Гера!! И давай тискать его, обнимать-целовать! Я – наверх за дедом…

Да, Марья Михайловна ворвалась к соседу и, как угорелая, завопила:

- Дед! Домой! Скорей! Космонавт приехал!!

Я опрометью кинулся вниз – и в коридоре обнял долгожданного внука. Как полагается, пропустили его через «санобработку», а дальше пошла суматоха подготовки к «приему».

Когда космонавт въезжал во двор и выходил из автомашины, детвора узнала его в лицо. И через несколько минут по городу полетело:

- Космонавт Герман Титов приехал к Топорову!

… А вскоре весь наш двор, весь квартал улицы Свердлова, вся наша квартира были запружены толпой.

Герман Степанович не хотел никаких фото- и телесъемок: они ему надоели. Но я упросил его «потерпеть». Он сдался, и телестудийцы, и фотографы «Южной правды» засняли некоторые моменты его приезда…

Как, вероятно, всюду - в Николаеве о космонавтах почему-то ходили всякие домыслы, порой нелепые. Скажу только о самом чудовищном.

Мой приятель и партнер по игре в симфоническом оркестре, инженер В.Шенфельд как-то на репетиции шептал мне:

- Адриан Митрофанович! Ведь Герман Титов давно уже умер от космической радиации, но об этом молчат, чтобы не огорчать народ, не сеять паники. А вы-то уж, конечно, знаете все. Скажите по строжайшему секрету – умер или жив? Клянусь здоровьем: никому не передам!

Я расхохотался:

- Вот что, Витя: космонавт намеревался навестить меня в Николаеве. Если в самом деле он приедет, я тебе сейчас же позвоню, позову.

И позвонил, и позвал. Нарочно посадил Фому неверующего рядом с космонавтом:

- Садись, Витя, пей с «покойником» шампанское и жуй жареных бычков!

Чья-то злоумышленная брехня была убита.

Во время последнего обеда к открытому окну подошли дети из детского садика. Они читали стихи и кидали космонавту цветы.

Герман Степанович много и увлекательно рассказывал о своих зарубежных путешествиях, типах, нравах и обычаях иноземцев.

21 августа, на закате солнца, написав сотни автографов и выдержав атаки фотографов и телеоператоров, он отбыл в Одессу...»

Позже Г.Титову было присвоено звание «Почетного гражданина г. Николаева».

О литературных трудах А.Топорова

К великому сожалению, осталось не так много документов, рукописей, других архивных материалов, связанных с именем А.Топорова (но на Алтае они имеются в краевом государственном архиве, Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая, в мемориальном музее Г.С.Титова в с. Полковниково). Переезды с Белгородщины в Сибирь, с Алтая на Урал, с Урала в Подмосковье, тюремная эпопея, война, ссылка… Все эти события повлияли на дальнейший аскетизм существования А.Топорова. Минимум обстановки, одежды, книги уже не покупались, а брались в библиотеке. Он не признавал юбилейных дат и всегда отказывался от подарков.

Но остались его литературные труды.

«Крестьяне о писателях». Впервые книга была опубликована в 1930 году. В те годы многие писатели и критики отзывались о работе Топорова очень высоко.

А.Горький в письме к В.Зазубрину: «Пошлите мне Вашу книгу «Два мира»; интереснейшую беседу слушателей о ней я читал, захлебываясь от удовольствия» ⁵.

В.Зазубрин, который первым должен был решить, печатать в «Сибирских огнях» записи и статьи А.Топорова или нет, писал Адриану Митрофановичу 8 ноября 1927 года: «Я только на праздниках смог как следует посмотреть Вашу работу. Конечно, она необычайно ценна. Читал я ее как самую увлекательную повесть или роман».

Но именно в это время над головою А.Топорова начали сгущаться тучи. Его книга «Крестьяне о писателях» расценивалась уже как хитрая вылазка замаскировавшегося классового врага, который «тонко ведет свою линию и умело… протаскивает от имени крестьян свои «чистосердечные взгляды»⁶. Она была вещественным доказательством во время суда над А.Топоровым в 1937 году. Ее наличие в личной библиотеке в годы сталинских репрессий было вполне достаточным основанием для ареста такого человека. Ныне же она – библиографическая редкость.

«Воспоминания». Эта книга была издана в г. Барнауле в 1970 году. Переиздана там же в 2010 году. В ней рассказывается о встречах А.Топорова со знаменитыми деятелями литературы, культуры и искусства Сибири, с которыми его свела жизнь.

«Я – учитель». Это небольшая часть из 900-страничной рукописи мемуаров писателя, опубликованная издательством «Детская литература» в г. Москве в 1980 г.

«Мозаика». Последняя книга писателя, вышла она после смерти А.Топорова в 1985 г. в киевском издательстве «Дніпро». Это сборник курьезных фактов и историй из жизни великих людей прошлого – писателей, музыкантов, ученых, артистов. Сам А.Топоров говорил, что многие люди что-то коллекционируют – марки, монеты, открытки, спичечные этикетки и т.д. Он же всю жизнь собирал эти забавные эпизоды, перечитав для этого гору разнообразной литературы. Любопытно, что факты из «Мозаики» активно используются в наши дни при проведении турниров по интеллектуальным играм «Брейн-ринг» и «Что? Где? Когда?» в России, Украине, США, Израиле и Германии…

* можно купить книгу А. Топорова "Мозаика" в магазине "Озон" *

«Я - из Стойла». Так, по месту рождения А.М.Топорова, называется громадная, в 2-х томах, 900-страничная полная рукопись его воспоминаний. О ней еще в 1973 году знаменитый советский журналист и литератор А.Аграновский писал: Читается книга с огромным интересом, познавательного в ней тьма, есть главы просто блистательные… Она полезна будет читателям, особенно молодежи… Описания Стойла, семьи, детства, родни, школы и т.д. - это всё хорошая, в лучших русских традициях проза».

Отдельными частями она публиковалась в газетах и журналах России, Украины и Казахстана. Но, к великому сожалению, настоящего интереса к ней пока не проявил ни один издатель.

***

Таким вот остался в памяти мой дед – АДРИАН МИТРОФАНОВИЧ ТОПОРОВ, один из последних рыцарей культуры ХХ столетия!

Продолжение следует.