О статье Л. Андросовой «Первая конференция «Рериховские чтения. 1976 г.», открывающей новую рубрику в журнале «Дельфис».

Несколько дней назад в СибРО пришло письмо от Романа Овчинникова из г. Электросталь Московской обл. В нём он пишет:

Уважаемые сотрудники СибРО!
Возможно, вы знаете, что недавно на сайте интернет-журнала "Дельфис" появилась публикация, содержащая неуважительные отзывы о Наталии Дмитриевне Спириной. Я счёл должным ответить на неё.

Роман Овчинников.

Публикуем это письмо.

Уважаемая редакция журнала «Дельфис»!

Был весьма огорчён публикацией материала Л. А. Андросовой «Первая конференция…» на страницах вашего интернет-издания (http://www.delphis.ru/journal/article/pervaya-konferentsiya-rerikhovskie-chteniya-1976-god).

Мне посчастливилось знать Наталию Дмитриевну лично и тот её образ, который формирует в своих воспоминаниях упомянутый автор, увы, слишком явственно расходится с тем, чему я был свидетелем. И это вызывает протест.

Наталия Дмитриевна Спирина являла ту степень знания Учения Живой Этики и ту степень глубинного, сущностного его понимания, которые непросто представить, если не видеть воочию.

Жизнь её была отдана делу несения и распространения Учения. В последние годы, когда она не была занята работой и заботой о больной матери, все её силы были целиком сосредоточены на этой цели.

Но для того чтобы понять её Облик, необходимо отказаться от обыденных, житейских представлений, которыми мы, к сожалению, чаще всего руководствуемся.

Так ей совсем не были свойственны астральные эмоции: радость была очищена от астральной восторженности; сочувствие, забота — от сантиментов. Наверное, это могло произвести впечатление некой «холодности».

Наталия Дмитриевна могла быть и суровой и непреклонной — в тех вопросах, которые касались самого сокровенного, самого главного — Иерархии Света. Возможно, это у кого-то могло вызвать ощущение недопущения «инакомыслия».

Её духовные достижения выражались необычайно естественно, просто. Будучи результатом самопреодоления и борьбы, — ибо нет другого пути обретения их, — казались чем-то само собой разумеющимся.

В общении с ней возникало ощущение покоя, защищённости, внутреннего мира, радости, возникало стремление к творческой работе…

Уже после ухода Наталии Дмитриевны в письмах Елены Ивановны Рерих (издание МЦР, 9 й том) прочитал ряд свидетельств о ней, говорящих о значительности ступени, достигнутой ею:

«Наталия, или Ната, — медиатор и полезная сотрудница. Сказано: "Она… стала Мне полезной и прекрасной сотрудницей. Яро помогу ей в ее работе в Моей лучшей стране". Истинно, Ната может радоваться» [Б. Н. и Н. И. Абрамовым, 21 мая 1951 г.].

«Также и милая Ната получает одобрение. Так, недавно было Сказано: "Ярая Ната притянулась ко Мне сердечными огнями… Ярая может сотрудничать со Мною в сферах, сотрудничающих с земным планом и с Миром, оявленным как Чистилище..."» [Б. Н. и Н. И. Абрамовым, 18 сент. 1953 г.].

Слова Великого Владыки: «Приветствую сотрудницу Нату. Ярая прекрасно сотрудничает с Моим Лучом» [Б. Н. и Н. И. Абрамовым, 21 авг. 1953 г.].

И ещё, слова Елены Ивановны Рерих: «…ей нужно сосредоточиться на писательстве. Она может прекрасно писать под диктовку Великого Владыки и напишет прекрасные статьи и полезные статейки. […] Так приветствую от всего сердца новую сотрудницу и радуюсь возможности для неё уявиться на такой прекрасной и столь нужной сейчас работе» [Б. Н. и Н. И. Абрамовым, 23 янв. 1951 г.].

Резким диссонансом словам Елены Ивановны звучат воспоминания Л. А. Андросовой.

Дух, достигший ступени огненного творчества — сотрудничества с Великим Владыкой, — предстаёт сквозь призму, по существу, обыденного, обывательского восприятия: «старушка»¹, которую «хотелось согреть»…

Каждый человек имеет право на «субъективное ви́дение». Но, как представляется, после публикации писем Елены Ивановны Рерих, цитированных выше, в данном случае его бы должно было скорректировать — соотнести с её свидетельствами, бесспорно авторитетными для человека, разделяющего идеи Учения Живой Этики, следующего ему.

В Учении Живой Этики, в письмах Елены Ивановны Рерих неоднократно говорится о Законе Иерархии и о его непреложности.

«"Подчинение низшего высшему лежит в основе всего Космоса. Подчинение низшего высшему приведёт к очищению. Человечество подчиняет низшему то, что должно главенствовать. Когда высшее главенствует, тогда трансмутация низшего перерождается в свойство высшего разряда. Перерождение создаёт ту ценную цепь, которая растёт беспредельно. Называя трансмутацией подчинение низшего высшему, Мы хотим утвердить сознание человечества в процессе продвижения к Беспредельности". Итак, не будем задерживать трансмутацию своего сознания, будем помнить ведущую Иерархию и чтить ближайшего земного Гуру. Через него не перескочить! "Ведь земной Гуру дается для почитания, для продвижения, для объединения, для построения". Небрежение к Гуру, утверждённому Великим Учителем, умаление Гуру есть небрежение и умаление Владыки, ибо земной Гуру — представитель Владыки» [письмо Е. И. Рерих американским сотрудникам, 19 окт. 1929 г.].

Также Елена Ивановна приводит весьма поучительные примеры пренебрежения Законом Иерархии и его нарушения из истории Теософского Общества:

«Во времена Блаватской мало кто признавал её авторитет в вопросах Учения. И даже те, кто принимали вначале, как только начинали получать благодаря её посредству хотя бы изредка указания от Самого Владыки, сейчас же начинали пренебрегать советами и указаниями, идущими от неё. Это и было камнем преткновения для многих, в этом заключалась вся драма Теософского Общества. Ибо, как я уже сказала, Великие Учителя непоколебимы в своих Иерархических постановлениях» [А.И. Клизовскому, 26 мая 1934 г.].

«Именно только через Елену Петровну Блаватскую можно было приблизиться к Белому Братству, ибо она была Звеном в Иерархической Цепи. Но некоторые из окружавших её настолько были ниже этого огненного духа и сердца, что в великом самомнении и самообольщении своём полагали достичь Высот, пренебрегая её началом, и в зависти своей осуждали, клеветали и поносили её, всё им давшую, всё им открывшую. Конечно, все эти самообольщенные гордецы ничего не достигли. Ибо закон Иерархии непреложен. (Ни один из окружавших её не был принят Махатмами в истинные ученики.) Для пользы дел Махатмы переписывались с некоторыми из них, но ни одного не допустили до ученичества. Е. П. Блаватская была тем Иерархическим Звеном, обойти и пренебречь которое означало осудить себя на полную неудачу. Отсюда и многие заблуждения Олькотта, Безант, Ледбитера и пр[очих]» [В. А. Дукшта-Дукшинской, 8 сент. 1934 г.].

Через Руководителя — через ближайшее Звено — человек приобщается к Свету Иерархии. Благодаря Руководителю получает исключительные возможности для самореализации и духовного роста. Так, в частности, человеку приходят различные идеи, возникают замыслы; открываются, подчас неожиданно, возможности к их воплощению; даже препятствия, возникающие на пути, при их преодолении, разумеется, оборачиваются новыми перспективами.

Хотя при этом сам человек может и не осознавать посылаемой ему Помощи и Заботы о нём.

Никогда Силы Света не отвернутся от того, кто стремится к Ним, кто воспринял их Свет, — если только сам человек не начнёт отвергать Высшее Водительство пусть и самым, казалось бы, невинным и незначительным образом, — руководствуясь, например, самыми, как ему может казаться, благими, правильными побуждениями.

Можно предполагать, — исходя из воспоминаний Л. А. Андросовой, — что подобная ситуация сложилась в отношениях Наталии Дмитриевны и Евгения Палладиевича.

Во всяком случае, Л.А. Андросовой (см.: http://www.lomonosov.org/article/moi_uchitelia.htm) приводится эпизод (см. эпизод с фотографией), который как будто свидетельствует о том, что Евгений Палладиевич считал Наталию Дмитриевну своим духовным Руководителем. И, с другой стороны, сообщается о происшедшем со временем отдалении между ними.

Вместе с тем, я помню разговор с Наталией Дмитриевной в конце 1990 х (или, возможно, в самом начале 2000 х, но не позднее осени 2001-го), в котором она говорила о Евгении Палладиевиче в положительном тоне, думая предложить ему участвовать в каком-то намечавшемся тогда мероприятии СибРО.

В 2001 м году Евгений Палладиевич был среди поздравлявших Наталию Дмитриевну с днём рождения в Музее Рериха в Новосибирске.

От сотрудников СибРО о разрыве между Наталией Дмитриевной и Евгением Палладиевичем мне никогда ни от кого слышать не доводилось...

В письмах Елены Ивановны неоднократно упоминаются примеры умаления Основателей организаций, имевшие весьма плачевные последствия:

«Вы спрашиваете: почему многие светлые начинания не получают должного развития? Отвечу: ибо Иерархическая Цепь была нарушена. Почему не развивается Центр в Калифорнии? Потому что Основатели не получили должного почитания. Закон Иерархии непреложен, ибо он закон Космический» [А.И. Клизовскому, 11 авг. 1934 г.].

«Центр в Калифорнии также забыл свою Основательницу, и наследники занялись своим личным возвеличиванием, как и в Адиаре забыта Е. П. Блаватская. Потому эти центры еще живут, но не могут развиваться. Закон Иерархии действует непреложно» [А.М. Асееву, 1 авг. 1934 г.].

Утверждение Сибирским Рериховским Обществом имени Основательницы — Наталии Дмитриевны Спириной — является соблюдением основополагающего и первичного принципа, без которого его (СибРО) деятельность теряет смысл, без которого движение по пути духовного восхождения вообще немыслимо.

Неточность в отношении других людей, не имевших отношения к основанию СибРО, — умаляющая их роль и значение или могущая быть воспринятой в качестве таковой, — всё же никак не сопоставима с допущением умаления имени Наталии Дмитриевны.

В то же время, всяких неточностей, очевидно, должно избегать или, если таковые допущены, — исправлять.

Но столь же очевидно, что при этом недопустимо совершать нечто ещё более горшее — проявлять, по меньшей мере, неуважение к утверждённому сотруднику Иерархии Света.

Роман Овчинников.
г. Электросталь, Московская обл., 21 апр. 2016 г.

Отклик Екатерины Грачёвой.

Статья Л. Андросовой называется "Первая конференция «Рериховские Чтения. 1976 год". Название притягивает. Только вот об этом ли статья? В тексте из-под объявленной темы и цели вдруг проступает совершенно другая....

Зачем вместо доброжелательного рассказа о своей роли в общем труде вдруг начинаются какие-то частные домыслы по поводу домыслов третьих лиц об отношениях лиц четвёртых? Зачем эта акробатическая фигура из домыслов вдруг становится центральным персонажем статьи?

Есть ли такой человек в СибРО, который был бы не рад Евгению Палладиевичу Маточкину?! Здесь, в СибРО, в Музее Рериха, Евгений Палладиевич вместе с родственниками тепло и торжественно отмечал свой юбилей. Здесь, в СибРО, говорил на камеру то, что хотел рассказать о Наталии Дмитриевне. Всё это его собственная воля, его собственная речь. Бывал ли он огорчён чем-нибудь? Полагаю, что не бывает людей, которые всегда были бы во всём идеально согласны и всегда общались бы без малейших споров и огорчений. И чем теснее общение, тем этих частностей может быть больше. Но если уж человек продолжает дружить и сотрудничать с кем-то поверх всех мелких нестыковок, разве это не говорит о его выборе? И сколько весят домыслы других людей о его отношениях с его друзьями и сотрудниками, которые он сохранил до последнего дня?

Чего хочется автору, того и хочется, этого не изменишь. Только вот Евгений Палладиевич, памяти которого посвящена статья, разве просил писать о трактовке его взаимоотношений с кем бы то ни было? Он просил написать о созидательной работе. Рад ли он теперь, что ему посвящена такая статья?.. Но мало ли чего он хотел. Статья посвящена ему — без ненужных смущений, это уж точно.

Е. Грачёва,
Новосибирск, 26 апреля 2016 г.

Статья Л. Андросовой, касающаяся организации в 1976 году Первых Рериховских чтений в Сибири, характеризует не события тех лет, не лиц, непосредственно связанных с этим без преувеличения великим почином в истории рериховедения, а самого автора, так своеобразно расставившего «из-за Океании» свои акценты.

Выводы автора относительно Е.П. Маточкина, памяти которого посвящена статья, и его «разрыва со Спириной», настолько нелепы, что не требуют даже опровержения, достаточно полистать журналы СибРО. Е.П. Маточкин до последних дней жизни находился в дружественных отношениях с СибРО, выступал на конференциях и других мероприятиях нашей организации, открывал выставки, читал лекции сотрудникам и т.д.

Для людей, далёких от всех событий, повествуемых автором, скажем следующее. В 2011 году мы записали беседу с Е.П. Маточкиным о том, как проходила подготовка к Чтениям (его слова включили в Биографический очерк о Наталии Дмитриевне «Путь духа»): «Вся стратегия и тактика в очень непростом деле организации первых Рериховских чтений разрабатывалась совместно с Н.Д. Спириной. Каждый шаг мы продумывали вместе с ней до мельчайших деталей, и после этого я уверенно шёл к учёным, обращался в необходимые инстанции, и у нас всё получалось, нам всё удавалось. Роль Наталии Дмитриевны в устроении Рериховских чтений в Новосибирске была главной — по тому вкладу души, который был сделан ею».

Евгений Палладиевич рассказывал, что по согласованию с Наталией Дмитриевной брал у неё книги Рериха и давал их читать учёным. И они удивительно откликались на мысли Николая Константиновича, буквально загорались его идеями. Как говорил Маточкин, «энтузиазм был необыкновенный в среде учёных»! Тогда же Евгений Палладиевич познакомил Наталию Дмитриевну с Ларичевым, Казначеевым, и уже после встреч и бесед с учёными на квартире Наталии Дмитриевны, после того, как таким образом почва была подготовлена, проводить идею организации Чтений было гораздо легче.

Что касается инсинуаций Л. Андросовой относительно самой Наталии Дмитриевны Спириной, то чего стоят её суждения о человеке, оценку деятельности которого Дал Великий Учитель?

Рассказ, который автор хочет представить как объективный, проникнут чувством неприязни к Н.Д. Спириной. Целью данной публикации, несомненно, является желание развенчать «миф» о ведущей роли Н.Д. Спириной в организации Рериховских чтений в Сибири, принизить, умалить её значение в этом деле. Выпады в адрес Наталии Дмитриевны, обвинение её в фанатизме и прочих вещах — возмутительны!

Обладая потрясающим распознаванием, Наталия Дмитриевна остро чувствовала опасность, исходящую от некоторых лиц, и пыталась всеми мерами предупредить близких ей людей, предохранить их от этой опасности, включая и Павла Фёдоровича Беликова, которого она очень высоко ценила. До конца жизни Наталия Дмитриевна горевала по своему старшему Другу, к преждевременному уходу из жизни которого причастна конкретная личность.

(См. «Непрерывное восхождение», т.2, ч.2. Приложение).

Днями вышел из типографии 7-й том собеседований с Н.Д. Спириной. В нём можно прочесть, как Наталия Дмитриевна, отвечая на вопросы, подробно рассказывает, с чего началась и как шла подготовка к Рериховским чтениям, о своём «первом и главном помощнике Жене Маточкине», о «главном советнике» П.Ф. Беликове, о том, что Рериховские чтения «проводили две организации. С одной стороны, учёные¬-академики, поскольку Рерих был и учёный, а с другой стороны, наша Картинная галерея, уже с точки зрения искусства. Они объединились и помогали нам в проведении Рериховских чтений, которые собирали огромное количество народу».

Из свидетельства ещё одного участника тех событий: «Но где был центр всей этой подготовки — это квартира Наталии Дмитриевы была “штабом” организации. Всегда там были люди, всегда живо обсуждались вопросы. Наталия Дмитриевна многим звонила по телефону. Почти всегда там был Женя Маточкин, Вера Кашкалда, бывала и Андросова. Штаб организации Рериховских Чтений! — это есть формула и образное выражение роли Наталии Дмитриевны в этом деле. Она сама создала “штаб”, сама воспитала людей, сама их целенаправила. Решения принимались коллективно. И здесь Идея Чтений обретала плоть. Сюда стекались все сведения, здесь была видна, как в военном штабе, вся картина хода подготовки. Здесь принимались решения, кто пойдёт на очередную задачу. Сюда приходили все новости. Первая научная всесоюзная конференция о наследии Рерихов — дело очень серьёзное и затрагивало все властные структуры. Чтобы получить разрешение на такое дело, в то время надо было быть, как минимум академиком и притом — с именем. Все властные структуры хорошо помнили, что за это Имя люди сидели в лагерях и тюрьмах. Только академики с именем пользовались некоторой надгосударственной силой убеждения... Именно они могли, поставив в залог свой международный авторитет, добиться результата. Но академика тоже надо было кому-то склонить на свою сторону. И тут главную роль играл Женя Маточкин. В этой части работы — его заслуга. Он был в этом деле незаменим. Ряд задач, по общему поручению исполнила, несомненно, и Людмила Андросова. Может быть, были и ещё другие действующие лица. Их роль во всём “пробивании” нельзя забыть. Надо понимать очень простую вещь: есть решение ”Штаба” и ведение “боя”. Но сам Штаб ни в одной армии в атаку не ходит. Идут в атаку другие рода войск. Важна победа, одна на всех».

Пусть на совести автора остаются её выводы. Обречены любые попытки принизить роль Наталии Дмитриевны в организации в Сибири Рериховского движения и Рериховских чтений, в частности.

В заключение скажем о следующем.

Редколлегия журнала «Дельфис» предваряет статью Л. Андросовой такими словами: «Статья Л.А. Андросовой пришла к нам по Интернету недавно. В ней столько искренности, иеровдохновения. Её пылающее сердце передаёт нам очень поучительный рассказ. Спасибо, наш далёкий друг, за это доверие. Именно этой статьёй мы и открываем новую рубрику».

СибРО нисколько не удивляет ни публикация этой статьи именно в «Дельфисе», ни оценка самой статьи редколлегией журнала. Всё продолжается в едином русле: если сейчас «иеровдохновение» усмотрено в попытке унизить сотрудницу Иерархии Сил Света, то совсем недавно в предисловии к книге «Нектар жизни», выпущенной издательством «Дельфис», мы прочли утверждение о «едином источнике» (?!) записей, получаемых в Израиле А. Котляром и книг Учения Живой Этики.

Нужны ли комментарии?

Совет и сотрудники Сибирского Рериховского Общества,
27 апреля 2016 г.

¹ Это слово автор зафиксировал в своих воспоминаниях октября 1974 го года. Воспроизводя их теперь, Л. А. Андросова делает оговорку, что сейчас данное слово вызывает у неё «невольную улыбку», но, тем не менее, оставляет его, — объясняя это уважением к самой себе («но из уважения к той мне, что писала эти строки, оставила всё как есть, всё как было»). Но, может быть, в данной ситуации стоило руководствоваться уважением к человеку, о котором она пишет и, кроме того, уже покинувшему этот и мир и не могущему ей ответить?